с кем у нас чебурашки одинаковые?
Feb. 16th, 2015 03:53 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
queyntefantasyeКак известно, во времена Советского Союза много усилий было положено на то, чтобы создать какое-то общее культурное пространство, которое связало бы республики (очень, естественно, между собой культурно отличные). Касалось это, конечно, и детской литературы, и во многом эти усилия были успешными: не зря в русском интернете говорят про "общих чебурашек", которые роднят выходцев из бывшего СССР.
Но тут уместно спросить: как и из чего создавалось это общее культурное пространство?
Грубо говоря, я бы поделила его на три общие части:
Во-первых, из текстов известных русских писателей, в основном, писавших после революции, но не только: например, Лев Толстой со сливой, съеденной бедным Ванечкой, и Алексей Толстой, и Николай Носов с его Незнайкой, и Успенский с Чебурашкой.
Во-вторых, из переводных текстов. Это, кстати, уникальная черта советской детской литературы - то, насколько прочно в ней обосновались переводы из других языков, даже если не считать "переделок", вроде Буратино и Элли, идущей в Изумрудный Город. Тут и Астрид Линдгрен, и Туве Янссон, и Джанни Родари, и братья Гримм с Андерсеном, и Свифт с Дефо (вовсе для детей не предназначавшиеся).
Эти две категории вместе взятые и формируют "общую" советскую культуру, зачастую идеологически мотивированную (тут и социальная сатира у Носова, и коммунист Родари, и отредактированная "Русалочка" Андерсена) или хотя бы нейтральную. Но есть еще и третья категория, которая часто игнорируется: более "локальные" тексты, известные в отдельных республиках, особенно написанные на местных языках.
И тут получается интересная вещь: "общие чебурашки" обычно оказываются русскоязычными и ожидается, что все выходцы из бывшего СССР будут с ними знакомы. Но если с текстами из первых двух категорий действительно большинство знакомы, т.к. они широко популяризовались и обсуждались, то более "локальные" русскоязычные тексты зачастую не получили такого же распространения.
Например, я до недавнего времени совершенно не была знакома с книгой Александры Бруштейн "Дорога уходит в даль". И казалось бы, учитывая, что действие книги происходит в Вильне, то в Беларуси она должна была быть известна: но нет - ни разу никто мне ее не посоветовал, не обсуждал, не упоминал.
Или, например, "Кондуит и Швамбрания" Льва Кассиля, которую я прочла совершенно случайно, когда мы в Крыму гостили у друзей мамы. Ни до, ни после, во время своего пребывания в Минске, я не видела этой книги, не слышала о ней упоминаний.
Я не пытаюсь сказать, будто эти книги коварно прятали от беларуских детей, но даже в моем детстве, на самом излете СССР, доступ к книгам регулировался не спросом, а распределением, и можно понять, почему эти две книги не распространялись повсеместно по всем республикам - особенно учитывая, что они часто слишком правдивы, и оттого идеологически невыдержаны (а Оську из "Кондуита и Швамбрании" расстреляли в репрессиях 1938-го).
Зато у нас были свои чебурашки, как, полагаю, и в других республиках.
Например, очень любимые мной "Палесскія рабінзоны" Янкі Маўра, или там "Эльдарада просіць дапамогі" Алеся Якімовіча. Міхась Лынькоў и его "Міколка-паравоз" и "Пра смелага ваяку Мішку і яго слаўных таварышчаў". Ну и, конечно, Уладзімір Каратцевіч: "Дзікае паляванне караля Стаха" да "Чорны замак Альшанскі" - исторически-детективные истории, куда уж интереснее для школьного возраста!
И получается иногда так, что все чебурашки-то равны, то некоторые чебурашки немного равнее других. Несомненно, можно равняться только на произведения первых двух категорий, но это, в принципе, попытка притвориться, что советская культура - гомогенна (и вся на русском языке). Понятно ведь, что это иллюзия, которая должна была бы сразу после падения СССР раствориться, но все равно - держится. В эмиграции она попадается двух видов: а) ностальгическая (когда мы все были народы-братья и молились на одного и того же Буратино), и б) идеологическая (Беларусь - не страна, культуры у вас нет, и язык ваш не язык, а диалект). Ну и вывод: чебурашки у нас общие, все мы в эмиграции равны - все мы русские.
Да, так вот, я хотела спросить: тут ведь много людей из разных концов бывшего СССР. Расскажите мне про ваши "локальные" детские книжки: те, которые были вокруг, а потом оказалось, что в других республиках о них и не слышали. Будем восполнять пробелы.
Но тут уместно спросить: как и из чего создавалось это общее культурное пространство?
Грубо говоря, я бы поделила его на три общие части:
Во-первых, из текстов известных русских писателей, в основном, писавших после революции, но не только: например, Лев Толстой со сливой, съеденной бедным Ванечкой, и Алексей Толстой, и Николай Носов с его Незнайкой, и Успенский с Чебурашкой.
Во-вторых, из переводных текстов. Это, кстати, уникальная черта советской детской литературы - то, насколько прочно в ней обосновались переводы из других языков, даже если не считать "переделок", вроде Буратино и Элли, идущей в Изумрудный Город. Тут и Астрид Линдгрен, и Туве Янссон, и Джанни Родари, и братья Гримм с Андерсеном, и Свифт с Дефо (вовсе для детей не предназначавшиеся).
Эти две категории вместе взятые и формируют "общую" советскую культуру, зачастую идеологически мотивированную (тут и социальная сатира у Носова, и коммунист Родари, и отредактированная "Русалочка" Андерсена) или хотя бы нейтральную. Но есть еще и третья категория, которая часто игнорируется: более "локальные" тексты, известные в отдельных республиках, особенно написанные на местных языках.
И тут получается интересная вещь: "общие чебурашки" обычно оказываются русскоязычными и ожидается, что все выходцы из бывшего СССР будут с ними знакомы. Но если с текстами из первых двух категорий действительно большинство знакомы, т.к. они широко популяризовались и обсуждались, то более "локальные" русскоязычные тексты зачастую не получили такого же распространения.
Например, я до недавнего времени совершенно не была знакома с книгой Александры Бруштейн "Дорога уходит в даль". И казалось бы, учитывая, что действие книги происходит в Вильне, то в Беларуси она должна была быть известна: но нет - ни разу никто мне ее не посоветовал, не обсуждал, не упоминал.
Или, например, "Кондуит и Швамбрания" Льва Кассиля, которую я прочла совершенно случайно, когда мы в Крыму гостили у друзей мамы. Ни до, ни после, во время своего пребывания в Минске, я не видела этой книги, не слышала о ней упоминаний.
Я не пытаюсь сказать, будто эти книги коварно прятали от беларуских детей, но даже в моем детстве, на самом излете СССР, доступ к книгам регулировался не спросом, а распределением, и можно понять, почему эти две книги не распространялись повсеместно по всем республикам - особенно учитывая, что они часто слишком правдивы, и оттого идеологически невыдержаны (а Оську из "Кондуита и Швамбрании" расстреляли в репрессиях 1938-го).
Зато у нас были свои чебурашки, как, полагаю, и в других республиках.
Например, очень любимые мной "Палесскія рабінзоны" Янкі Маўра, или там "Эльдарада просіць дапамогі" Алеся Якімовіча. Міхась Лынькоў и его "Міколка-паравоз" и "Пра смелага ваяку Мішку і яго слаўных таварышчаў". Ну и, конечно, Уладзімір Каратцевіч: "Дзікае паляванне караля Стаха" да "Чорны замак Альшанскі" - исторически-детективные истории, куда уж интереснее для школьного возраста!
И получается иногда так, что все чебурашки-то равны, то некоторые чебурашки немного равнее других. Несомненно, можно равняться только на произведения первых двух категорий, но это, в принципе, попытка притвориться, что советская культура - гомогенна (и вся на русском языке). Понятно ведь, что это иллюзия, которая должна была бы сразу после падения СССР раствориться, но все равно - держится. В эмиграции она попадается двух видов: а) ностальгическая (когда мы все были народы-братья и молились на одного и того же Буратино), и б) идеологическая (Беларусь - не страна, культуры у вас нет, и язык ваш не язык, а диалект). Ну и вывод: чебурашки у нас общие, все мы в эмиграции равны - все мы русские.
Да, так вот, я хотела спросить: тут ведь много людей из разных концов бывшего СССР. Расскажите мне про ваши "локальные" детские книжки: те, которые были вокруг, а потом оказалось, что в других республиках о них и не слышали. Будем восполнять пробелы.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2015-02-18 03:03 pm (UTC)Возьму примеры из жанра «приключения, классика зарубежных авторов».
Три мушкетёра и Холмс экранизированы и показаны много и часто – и не просто общеизвестны, но и разошлись на мемы.
Остров сокровищ и Дети капитана Гранта демонстрировались меньше – и хотя общеизвестны, но не меметичны.
Зверобой и Айвенго, а также капитаны Немо и Блад показывались ещё реже – и уже не так популярны. (Хотя с Бладом сыграло свою роль то обстоятельство, что он писал в н. XX в, а переведён на русский язык был аж при Брежневе).
А, к примеру, Роб Рой и капитан Сорвиголова не экранизировались, и потому известны далеко не всем. Хотя и без региональных особенностей.
no subject
Date: 2015-02-18 03:47 pm (UTC)Тут, мне кажется, еще и поколение. Все-таки Вальтер Скотт - это чуть пораньше.
Вы не читали "Тайну двух океанов"? там есть в конце разговор про Роб Роя - то есть автор уверенно ожидает, что все будут очень близко знакомы с книгой.
Я и не знала, что про Зверобоя, капитана Немо и Блада были кино.
скорее, мне кажется, они популяризовались как часть "мальчишечьей" культуры. через аллюзии.
no subject
Date: 2015-02-18 03:55 pm (UTC)Капитана Немо играл 1 из Дворжецких (народ хихикает, что в первой версии романа ГлавГерой был поляком, но издатели решили, что антирусская книга будет плохо продаваться), про Блада - совместное с французами.
no subject
Date: 2015-02-18 04:22 pm (UTC)Про Блада бы перечитать надо, да и Жюль Верна, - с контекстом будет интереснее.
no subject
Date: 2015-02-18 04:25 pm (UTC)http://toll-gate.diary.ru/p202630419.htm
no subject
Date: 2015-02-18 05:56 pm (UTC)no subject
Date: 2015-02-19 05:32 pm (UTC)Главная из них – Жаконя, тряпичная обезьянка, о которой рассказал Магалиф.
Михеев, «Вирус Б-13». Порядком потрёпанная книга ходила по нашему классу, не сказать, чтобы особо читающему. Фантастика с антиимпериалистическим уклоном.
М. б, Прашкевич. «Тайна белого пятна», ЕМНИП. Тоже фантастика. Я не читала, а автор до сих пор жив.
Случайно попалась книжка стихов свердловской поэтессы Елены Хоринской. ИМХО – уровень Барто.
А вы не знакомы с vadim-i-z? Он минчанин. Думаю, вам понравится его ЖЖ.