сборная солянка
Dec. 26th, 2013 11:09 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
queyntefantasyeТолько мы успели отпраздновать зимнее солнцестояние, на выходных ударил ледяной дожди, замерзая на лету и обрывая провода. Полмиллиона людей в трех провинциях без электричества, некоторые до сих пор.
Буквально за два часа толстая кошка научилась спать под одеялом, а потом я наконец дозвонилась до электрика К, который безмятежно дрых все утро, и мы в конце концов к нему эмигрировали. До этого он долго убирал, "чтобы кошка пыль не таскала на диван"; убрал везде, только под кроватью почему-то не стал. Толстая кошка, конечно, первым делом полезла под кровать - вышла с роскошной бородой из пыли, и вся в порошке от насекомых, и брезгливо пошла на диван чиститься.
Между прочим, большое летнее наводнение было сразу после летнего солнцестояния, в начале июля. Живем, в общем, по языческому циклу, но богов, судя по всему, ублажаем плохо.
***
На сайте знакомств встретилась с еще одним канадским академиком, специалистом по современной литературе, который раньше преподавал со мной в колледже, и мы даже друг друга очень смутно помним, а теперь работает техническим писателем. Уважаю сильно академиков, идущих в технические писатели - чисто продажа души дьяволу, и сразу в ад бизнес-мира без задержки, но хоть за приличные деньги.
У нас оказались очень разные подходы к теории литературы. Кроме того, судьба все не дает нам встретиться лично: планировали в понедельник - в городе беспорядок, нет электричества, сегодня - я к маме уехала. Поэтому о аутентичности и объективных оценках литературы мы спорим текстовыми сообщениями - обычно до тех пор, пока я не начинаю злиться. Тогда он звонит, кается, и признает, что Гарольд Блум - говно.
Люблю уступчивых мужчин.
***
В статье 1918-го года наткнулась на отрывок, исчерпывающе описывающий мои разговоры с дедушкой:
"У интеллигенции спрашивают, что она создает? Она не может ответить на этот вопрос на понятном для массы языке и ей отвечают, что трудятся только те, которые стоят у станка: об остальных говорят трафаретной фразой: "довольно вы нашей кровушки попили"." (Вечерние огни, 1918, 1.4)
Вот дословно просто, включая трафаретную фразу.
***
Всем рекомендую Виктора Шкловского, "Сентиментальное путешествие". Вчера вечером открыла на сон грядущий и полночи читала. Хаос, тотальный хаос революции, разрозненность, хрупкие, и тут же рвущиеся нити понимания и героизма:
"Конечно, мне не жаль, что я целовал и ел, и видал солнце; жаль, что подходил и хотел что-то направить, а все шло по рельсам. Мне жаль, что я дрался в Галиции, что я возился с броневиками в Петербурге, что я дрался на Днепре. Я не изменил ничего. И вот, сидя у окна и смотря на весну, которая проходит мимо меня, не спрашивая про то, какую завтра ей устроить погоду, которая не нуждается в моем разрешении, потому, быть может, что не здешний, я думаю, что так же должен был бы я пропустить мимо себя и революцию.
Когда падаешь камнем, то не нужно думать, когда думаешь, то не нужно падать. Я смешал два ремесла.
Причины, двигавшие мною, были вне меня.
Причины, двигавшие другими, были вне их.
Я - только падающий камень.
Камень, который падает и может в то же время зажечь фонарь, чтобы наблюдать свой путь." (143)
"А Киев стоял с выбитыми окнами. В окнах чаще можно было встретит фанеру, чем стекла.
После этого Киев брали еще раз 10 всякие люди.
Пока же работали кафе, а в одном театре выступал Арманд Дюкло, предсказатель и ясновидящий.
Я был на представлении.
Он угадывал фамилии, записанные на бумажке и переданные его помощнику. Но больше интересовались все предсказаниями. Помню вопросы. Они были очень однотипны.
"Цела ли моя обстановка в Петербурге?", - спрашивали многие.
"Я вижу, да, я вижу ее, вашу обстановку, - говорил Дюкло раздельно, идя, пошатываясь, с завязанными глазами по сцене, - она цела."
Спросили один раз: "Придут ли большевики в Киев?"
Дюкло обещал, что нет.
Я его встретил потом в Петербурге, - и это было очень весело! - он служил при культпросвете одной красноармейской части в ясновидящих и получал красноармейский паек.
Я не был теперь на его представлениях и не знаю, о чем его спрашивали. Но знаю, что "дует ветер с востока, и дует ветер с запада, и замыкает ветер круг свой"." (169)
Буквально за два часа толстая кошка научилась спать под одеялом, а потом я наконец дозвонилась до электрика К, который безмятежно дрых все утро, и мы в конце концов к нему эмигрировали. До этого он долго убирал, "чтобы кошка пыль не таскала на диван"; убрал везде, только под кроватью почему-то не стал. Толстая кошка, конечно, первым делом полезла под кровать - вышла с роскошной бородой из пыли, и вся в порошке от насекомых, и брезгливо пошла на диван чиститься.
Между прочим, большое летнее наводнение было сразу после летнего солнцестояния, в начале июля. Живем, в общем, по языческому циклу, но богов, судя по всему, ублажаем плохо.
***
На сайте знакомств встретилась с еще одним канадским академиком, специалистом по современной литературе, который раньше преподавал со мной в колледже, и мы даже друг друга очень смутно помним, а теперь работает техническим писателем. Уважаю сильно академиков, идущих в технические писатели - чисто продажа души дьяволу, и сразу в ад бизнес-мира без задержки, но хоть за приличные деньги.
У нас оказались очень разные подходы к теории литературы. Кроме того, судьба все не дает нам встретиться лично: планировали в понедельник - в городе беспорядок, нет электричества, сегодня - я к маме уехала. Поэтому о аутентичности и объективных оценках литературы мы спорим текстовыми сообщениями - обычно до тех пор, пока я не начинаю злиться. Тогда он звонит, кается, и признает, что Гарольд Блум - говно.
Люблю уступчивых мужчин.
***
В статье 1918-го года наткнулась на отрывок, исчерпывающе описывающий мои разговоры с дедушкой:
"У интеллигенции спрашивают, что она создает? Она не может ответить на этот вопрос на понятном для массы языке и ей отвечают, что трудятся только те, которые стоят у станка: об остальных говорят трафаретной фразой: "довольно вы нашей кровушки попили"." (Вечерние огни, 1918, 1.4)
Вот дословно просто, включая трафаретную фразу.
***
Всем рекомендую Виктора Шкловского, "Сентиментальное путешествие". Вчера вечером открыла на сон грядущий и полночи читала. Хаос, тотальный хаос революции, разрозненность, хрупкие, и тут же рвущиеся нити понимания и героизма:
"Конечно, мне не жаль, что я целовал и ел, и видал солнце; жаль, что подходил и хотел что-то направить, а все шло по рельсам. Мне жаль, что я дрался в Галиции, что я возился с броневиками в Петербурге, что я дрался на Днепре. Я не изменил ничего. И вот, сидя у окна и смотря на весну, которая проходит мимо меня, не спрашивая про то, какую завтра ей устроить погоду, которая не нуждается в моем разрешении, потому, быть может, что не здешний, я думаю, что так же должен был бы я пропустить мимо себя и революцию.
Когда падаешь камнем, то не нужно думать, когда думаешь, то не нужно падать. Я смешал два ремесла.
Причины, двигавшие мною, были вне меня.
Причины, двигавшие другими, были вне их.
Я - только падающий камень.
Камень, который падает и может в то же время зажечь фонарь, чтобы наблюдать свой путь." (143)
"А Киев стоял с выбитыми окнами. В окнах чаще можно было встретит фанеру, чем стекла.
После этого Киев брали еще раз 10 всякие люди.
Пока же работали кафе, а в одном театре выступал Арманд Дюкло, предсказатель и ясновидящий.
Я был на представлении.
Он угадывал фамилии, записанные на бумажке и переданные его помощнику. Но больше интересовались все предсказаниями. Помню вопросы. Они были очень однотипны.
"Цела ли моя обстановка в Петербурге?", - спрашивали многие.
"Я вижу, да, я вижу ее, вашу обстановку, - говорил Дюкло раздельно, идя, пошатываясь, с завязанными глазами по сцене, - она цела."
Спросили один раз: "Придут ли большевики в Киев?"
Дюкло обещал, что нет.
Я его встретил потом в Петербурге, - и это было очень весело! - он служил при культпросвете одной красноармейской части в ясновидящих и получал красноармейский паек.
Я не был теперь на его представлениях и не знаю, о чем его спрашивали. Но знаю, что "дует ветер с востока, и дует ветер с запада, и замыкает ветер круг свой"." (169)
