![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
"обманешь мир, лишь став таким, как он," сказала Леди Макбет
Первая, конечно, воспринимает иделогические директивы, цитирует Ленина, но к чужим работам относится достаточно осторожно и спокойно. Это, например, Михаил Морозов. Даже в нашумевшей и раскритикованной постановке Акимовым "Гамлета" его в первую очередь интересует работа с материалом, а не моральный облик режиссера.
А вторая категория становится в позицию обличителя, лезет по чужим головам, чтобы выслужиться, крикнуть о своей лояльности.
Вот, например, Борис Алперс (критик, позднее доктор искусствоведческих наук), пишет в 1931-м году о Мейерхольде - в это время Мейерхольд еще вполне себе уважаем и знаменит:
"Революция дала ему аудиторию, огромную, как мир. Наконец настал момент, когда творчество Мейерхольда, его виртуозное искусство лепить маски и воспроизводить обрядовую сторону прошлой жизни оказалось нужным для зрителя, притом зрителя нового, пришедшего в театр после революции.
От соприкосновения с этой аудиторией искусство Мейерхольда поднимается на огромную высоту, достигает своего расцвета. Впервые в художественной биографии этого мастера сочувствующая, аплодирующая аудитория оплодотворяет его творчество, вносит в него коррективы, придает ему четкую целеустремленность и ясную мысль.
Мейерхольдовский театр периода "бури и натиска" - не только создание самого режиссера, но в огромной мере создание революции, вложившей в него свой темперамент, ясность своих целей, отчетливость и стремительность своего замысла. [...]
Обрядовый быт прошлого также подвергся его осмеянию. Кто не помнит знаменитый эпизод с "тронным" обрядом императора в "Земле дыбом"? Кто не помнит "Лес", где, начиная с первого же превосходно сделанного эпизода крестного хода, безостановочно развертывается серия бытовых обрядов прошлого, выставленных на сцене к позорному столбу.
Дружным смехом и аплодисментами ответила аудитория Мейерхольду на его сатирические спектакли. Искусство Мейерхольда оказалось нужным революции. Мало того, оно было единственным, которое откликнулось на призыв революции, безоговорочно определило свое отношение к прошлому" (Театр социальной маски).
А вот Алперс читает публичную лекцию по истории светского театра в 1947-м году, то есть уже после ареста, пыток и расстрела Мейерхольда. Мейерхольд обсуждается под загловком "Крушение формализма":
"Но наиболее последовательное свое выражение программа формализма получила в театре Мейерхольда, который был закрыт в 1938 году специальным правительственным постановлением, как театр, чуждый народу.
Идейно-художественное кредо Мейерхольда сформировалось в последнее предреволюционное десятилетие, в годы общественной реакции, и было непосредственно связано с упадочными течениями символизма и формализма.
В годы революции Мейерхольд меняет внешнее, фразеологическое выражение своей программы, но ее существо остается неизменным: бегство от реальности в мир вымысла и произвольных фантазий и, как следствие этого, отрицание реализма и взгляд на театр как чистое зрелище. Поиски нового идейного содержания Мейерхольд подменяет исканиями так называемой "революционной формы". И во всем остальном деятельность Мейерхольда в годы революции являлась дальнейшим развитием его прежней концепции условного, стилизатрского театра, характерного для буржуазного искусства в последней стадии его загнивания и распада. [...]
Обличительная комедия Островского "Лес" превратилась на сцене театра Мейерхольда в цирковое представление. Беспощадная сатирическая комедия Гоголя была трактована как мистическая драма о "душевном городе". [...]
Для Мейерхольда характерен разрыв с традициями русского национального искусства и безоговорочное подражание западно-европейсому искусству в самых его худших образцах" (Путь советского театра: стенограмма публичной лекции, прочитанной 25 сентября 1947 года в Центральном лектории Общества в Москве).
Естественно, что в сборнике театральных очерков Алперса, изданном в 1974 году, через три года после его смерти (и после реабилитации Мейерхольда), эти обличительные речи никак не упоминаются. Зато в предисловии к сборнику нам рассказывается, что юный Алперс, студент юридического факультета, два года был секретарем Студии Мейерхольда, а потом секретарем мейерхольдовского журнала "Любовь к трем апельсинам". Цитирую: "К тому времени относится их постоянная, чаще всего летняя переписка. Письма Мейерхольда нежные, молодые, поэтические. А письма Бориса Владимировича, более сдержанные по тону, полны заботы о своем старшем друге" (Н. Тодрия, предисловие к Театральным очеркам, стр. 6).
no subject
no subject
даже для того времени - оно как-то сконцентрированно.
но может вы и правы - выбрал уже мертвого, чтобы никому не навредить.
no subject
no subject
no subject
no subject
А вот в Америке, например, застенки Лубянки вроде никому не грозят. Однако, несколько раз были случаи, когда какая нибудь статья в неприметном, строго научном журнале вдруг вызывает негодование потому что она уклоняется от линии Партии, неправильно формулирует постулаты феминзма, или identity politics, или еще каких то догм. И что же мы видим? Редколлегия, которая утвердила статью, вдруг громит автора, все коллеги порицают, пишут разгромные опусы с критикой и со знакомыми тошнотворными оборотами.... Эх. Люди все одинаковые, и даже квартирный вопрос, оказывается, роли не играет.
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
у нас в литературоведение я как-то не особо вижу.
даже когда у нас один маститый медиевист, отправившись на пенсию, вдруг вышел из сумрака и начал ваять блог о засилье женщин в литературоведении, и о том, как быть настоящим макулинным мужчиной со ссылками на пикаперские мануалы, и то обошлось без тошнотворных оборотов. народ много по этому поводу писал, но как-то всем больше было грустно.
no subject
Но в США все время доносятся новости из мира гуманитарных наук, да и из мира точных тоже. С гуманитариями все ясно. В точных науках ересь состоит в основном в выраженных сомнениях по поводу климата. Причем, сомнения не есть отрицание, хочу специально отметить. Позорный столб готов для всех, а иногда и петля намылена.
no subject
Ну, на пенсии, так казалось бы - можно безнаказанно поупражняться в риторике.
Нам, литературоведам, разрешается сомневаться. :) или даже отрицать.
ну и да, дикостей типа "не преподавать травмирующую литературу" в Канаде нет - и, надеюсь, не будет (а то мне преподавать нечего будет).
no subject
no subject
Более того, я считаю, что это одно из главных целей литературы - наносить травму.
no subject
Раньше говорили: заставляет мыслить, заставляет прочувствовать чувства героев, осмыслить другую жизненную ситуацию или моральную позицию. Теперь вдруг: "травмирует". Увольте! Лучше, все таки, будем мыслить!
no subject
no subject
no subject
Так что все эти цели могут мирно сосуществовать.
no subject
no subject
So then because thou art lukewarm, and neither cold nor hot, I will spew thee out of my mouth" (Revelation 3:15-16).
And T.S. Eliot's hollow men, of course.
Хотя я не уверена, что согласна.
no subject
no subject